Во время нашего разговора Зеркуль призналась, что не считает свою работу подвигом. Лечить людей ее призвание, и по-другому она не могла.
– Родилась я в Казахстане, в семье сельских интеллигентов. Мать – учительница начальных классов, отец работал в колхозе зоотехником. В семье было шесть детей: два мальчика и четыре девочки. Росли мы как все советские дети, сначала были октябрятами, потом пионерами. Так как мама была педагогом, нам непозволительно было учиться плохо. После окончания школы моя старшая сестра Рая поступила во фрунзенский мединститут. Она стала родоначальницей нашей династии медицинских работников. Я тогда училась в шестом классе. Хорошо помню, как мы с мамой приехали к ней гости. Сестру нашли в читальном зале института. Поразило величие помещений и студенты в белых халатах.
Однако призвание лечить людей у нас появилось еще раньше. В нашем в селе работала единственный медик тетя Валя. Все односельчане относились к ней с большим уважением. Люди знали, что эта женщина придет на помощь в любое время суток, невзирая на погоду и собственные проблемы.
В школе во время классных часов учителя приглашали самых известных в районе людей. Тетя Валя была самым желанным гостем. Она увлеченно рассказывала о своей трудной, но благородной профессии. В колхозе в те времена не было машин скорой помощи, и медику зачастую приходилось добираться на вызовы пешком. Иногда руководство давало ей попутную грузовую машину.
К моим младшим братьям и сестрам тетя Валя наведывалась частенько. Пока она осматривала больных, мы крутились рядом. Большим счастьем было, когда тетя Валя давала нам посмотреть свой фонендоскоп.
Мы часто играли в докторов. Слушали друг друга, выписывали рецепты. В качестве таблеток служили обыкновенные пуговицы, завернутые в цветную бумагу. Мама ругала нас, она боялась, что кто-нибудь проглотит эти пластмассовые пилюли.
Мои родители во время Великой Отечественной войны с 12 лет трудились в колхозе. О школе пришлось на это время забыть. После победы вновь сели за парты. Получив аттестаты о среднем образовании, продолжили учебу. Поступили сначала в техникумы, потом в институты. Мы еще были маленькие, когда мама ездила в город сдавать экзамены. До сих пор остались приятные воспоминания о вкусе той газировки и мороженого, – рассказывает Зеркуль Тельтаева.
Трудности обучения
Наша героиня твердо знала, куда пойдет после окончания школы. Она видела себя только медиком. После восьмого класса поступила в медицинское училище в Кара-Балте.
– Три года в этом учебном заведении пролетели быстро. После его окончания подала документы в мединститут. Однако поступить не удалось. Это для меня было первое сильное разочарование в жизни. На первом экзамене по химии мне сразу поставили двойку. Медицинские сестры в больницах были нужнее, чем врачи. «Иди, работай по специальности», – таков был суровый ответ педагогов. Так я оказалась медсестрой хирургического отделения в больнице, расположенной на ул. Фучика. Быстро пришло осознание, что здесь я нужнее людям. Кровь, ухаживание сутками за тяжелыми пациентами – это считалось нормой. Спасало, что с малых лет я помогала братьям и сестрам и была приучена к тяжелому труду. Кроме того, еще в школе мы участвовали в тимуровском движении. На нашем попечении были ветераны и одинокие пенсионеры.
Через два года сделала еще одну попытку поступления в медицинский вуз. Но вердикт экзаменаторов был прежний. Днем работала в больнице, ночью за учебниками готовилась к очередному поступлению. Сдаваться я не собиралась. Через год, когда в приемной комиссии вновь увидели меня, педагоги поразились моей настойчивости. После успешно сданных экзаменов я была зачислена на первый курс. Первую свою сессию сдала на отлично. Приходилось зубрить днем и ночью, – продолжает наша собеседница.
После получения диплома молодой специалист Зеркуль Тельтаева получила направление в родильный дом. После вышла замуж и уехала вместе с мужем в Кеминский район. Начала работать врачом в небольшой сельской больнице. Как призналась наша героиня, там ей пришлось овладевать многими врачебными специальностями: терапевта, педиатра, акушера-гинеколога. Сама принимала роды. Именно там получила первые навыки семейного доктора. В 1998 году приехала в Бишкек и устроилась в Чуйскую областную больницу.
– Трудностей хватает, но я по-прежнему очень люблю свою профессию, – говорит семейный врач.
Это был настоящий ад
Мы поговорили и о пандемии коронавируса. Несмотря на ухудшение ситуации, медики каждый день приходили на работу. Потом начался наплыв больных, а в первое время у врачей не было никакой защитной экипировки.
– Всех наших докторов, которым было больше 65 лет, отправили в отпуск. Остальные ходили на работу. Практически сразу все стали болеть. В своей поликлинике я осталась одна. В день приходилось принимать по 50-60 пациентов. Открыли дневные стационары, и всех врачей, вплоть до стоматологов, отправили туда работать.
В красной зоне я подцепила вирус. Стала плохо чувствовать себя, появились слабость и потливость. Несмотря на это, приходилось лечить людей. В жару мы стали облачаться в защитную экипировку. Получали полное обезвоживание организма: нельзя было снимать маску, чтобы попить воды. Было и морально тяжело – шесть часов на твоих глазах умирают люди, и ты бессилен им помочь. Это был настоящий ад. Мое состояние заметно ухудшилось. Отработав шесть часов, сама ложилась в стационар как пациентка.
Начала получать антибиотики. Когда становилось лучше, ехала домой. На сон уходило всего несколько часов. Утром снова принимала больных в красной зоне. Появилась одышка – пройти несколько метров было настоящим подвигом. После флюорографии мне был поставлен неутешительный диагноз – двусторонняя пневмония. Резко упала сатурация, я начала терять сознание. В итоге оказалась в реанимационном отделении родной больницы. Как медик прекрасно понимала, что состояние мое крайне тяжелое. Позвонила близкая подруга. Я попрощалась с ней, дала последние рекомендации. Именно она вместе с моими близкими подняла на ноги всех своих знакомых.
Меня перевели в реанимацию в Национальном госпитале. Нашли волонтеров с кислородной аппаратурой. Я пришла в сознание только через несколько дней. Первое, что спросила, где мой сын. Из Казахстана приехала сестра. Границы были закрыты, ей пришлось приложить немало усилий, чтобы приехать ко мне.
Через четыре дня меня перевели в обычную палату. Почти два месяца длилась реабилитация. В сентябре я вышла на работу. А больные все продолжали прибывать.
Сейчас идет третья волна. Почти половине пациентов мы ставим положительный диагноз. К сожалению, в Кыргызстане по-прежнему много противников вакцинации. Я уверена – прививку нужно делать. Мы же спокойно переносим прививки от гриппа. Так будет и с коронавирусом.
Наша собеседница призналась, что перенесенная болезнь по-другому заставила смотреть на жизнь и своих пациентов.
Пока мы разговаривали с Зеркуль, ее сотовый телефон часто напоминал о себе. Как призналась наша героиня, работать она не прекращает ни на минуту. Звонят днем и ночью.
– Даю консультации своим пациентам. Как могу, успокаиваю. Семейные доктора должны лечить не только тело, но и душу. Заболевая, человек впадает в панику и наша задача вывести больного из этого состояния, – считает наша героиня.
Семейная династия врачей продолжается. Сын у Зеркуль Тельтаевой учится на стоматолога. Врачами стали ее братья и сестры, их дети.